При чем тут Джон Сноу?
За 45 лет до Великого зловония в бывшей северной столице Англии Йорке появился на свет сын бедного фермера Сноу. Мальчика назвали Джоном. Он с детства интересовался медициной и к 14 годам дорос до должности помощника хирурга в Ньюкасле. Через четыре года подростку доверили уход за пострадавшими в окрестностях реки Тайн, на берегу которой вырос город. Это столкновение с болезнью можно считать знаменательным: во-первых, Джону повезло не заразиться, а во-вторых, холера еще сыграет значительную роль в его карьере и наследии.
В 25 лет пробивной интеллектуал Сноу с блеском сдал экзамены и присоединился к Королевскому обществу хирургов. Он продолжал исследование холеры, хотя известность получил благодаря революции в анестезиологии: Джон первым использовал хлороформ вместо эфира. Слухи о прогрессивных методах дошли до королевы Виктории, и позже Сноу применил хлороформ при родах двух ее последних детей, принца Леопольда и принцессы Беатрисы. Еще до этого он помог создать насос, который подавал кислород новорожденным с проблемами дыхания, и поучаствовал в разработке инструмента для операций на грудной клетке.
К 1854-му году он был молодым, но авторитетным специалистом, и имел определенный интерес к распространяющейся вокруг холере. Сноу не устраивала популярная теория эманации, предполагавшая, что заразные вещества выделяют при дыхании больного или из трупов. Он возражал, что иногда вспышки заболеваний возникали в местах, удаленных от предыдущих очагов, что было бы невозможно при распространении через воздух. К тому же, не все контактировавшие с зараженными людьми заболевали сами – это означало, что нужно исследовать другие способы передачи холеры. Для Сноу это дело превратилось в задачу всей жизни. Он дотошно исследовал каждую вспышку и заметил, что люди низших сословий болели намного чаще богачей. Осматривающие больных медики не подхватывали инфекцию в отличие от женщин, обряжающих трупы
Это оказалось связано с тем, что врачи и аристократы постоянно мыли руки в тазике с водой – даже такие примитивные меры предосторожности ставили их в выгодное положение относительно бедняков.
Джон Сноу.
«Ничто так не способствует распространению холеры, как недостаток личной чистоплотности, – сделал вывод доктор в работе «О способах распространения холеры». – Постельное белье почти всегда загрязняется холерными выделениями, лишенными цвета и запаха, а руки людей, ухаживающих за пациентом, пачкаются так, что они этого не замечают. Если они не будут неукоснительно чистоплотны и не вымоют руки перед едой, то неизбежно проглотят частичку выделений, а часть их оставят на пище, которую будут есть остальные члены семьи». Сноу уже совершил маленькую революцию – предположил, что источник заболевания не перемещается по воздуху, а оседает на материальных объектах: руках или пище. Но в теории по-прежнему оставались белые пятна. Неудивительно, что когда за сутки с 31 августа по 1 сентября на Брод-стрит умерли 83 человека, Джон Сноу не остался в стороне и начал расследование.
Сноу не предотвратил эпидемию, но совершил революцию.
После открытия Сноу ворвался прямо на собрание местного попечительского совета в церкви Святого Якова на Пиккадилли и потребовал отключить колонку. По легенде, управляющие проигнорировали Джона, и отважный доктор сам сорвал ручку с рокового аппарата. На самом деле, несмотря на скептический настрой, участники собрания все-таки послушались Сноу. Они не нашли доказательств того, что вода из колонки перемешивается с водой из сточных канав под домами, но врач объяснил, что малейшего нарушения герметичности в устройстве колонки хватало для проникновения вредоносных инфекций в питьевую воду.
Открытие нейтрализовало очаг эпидемии, но к тому моменты вспышка холеры уже пошла на убыль. «Отключение колонки ничего не доказало, – объяснила автор книги «Медицинский детектив: Джон Сноу, холера и тайна колонки на Брод-стрит»» Сандра Хемпель. – Почти все заболевшие скончались, а распространиться в том районе холера не смогла, потому что власти эвакуировали жителей. Правота Сноу была доказана лишь через много лет, но если миф обеспечил заслуженное признание замечательному специалисту, в этом нет ничего плохого». Позже выяснилось, что в колонку проникла примесь воды из сточной канавы, куда сбросили пеленки больного холерой ребенка.
Заслуга Сноу не только в альтернативной теории, которая повлияла на исследования инфекционных заболеваний. Доктор проанализировал огромный объем данных, опросил свидетелей, сравнил социальное положение и условия жизни больных. Составление карты позволило ему увидеть более цельную картину и выделить закономерности – для того времени такой подход был революционным не только в медицине, но и в журналистике или криминологии: те же сыщики часто рассматривали каждый случай по отдельности, не сопоставляя сходства между разными преступлениями.
Через год после эпидемии на Брод-стрит преподобный Уайтхед, который сотрудничал со Сноу, потребовал от властей реформы сточных канав. Он утверждал, что это единственный способ избежать новой вспышки холеры, но прошло еще какое-то время, прежде чем чиновники прислушались к научным доводам. Даже коллеги по Лондонскому королевскому обществу высмеивали Сноу за теорию микробов до 1860-х несмотря на очевидные доказательства. В 1866-м один из критиков Сноу Уильям Фарр признал обоснованность его теории, когда расследовал новую вспышку холеры в лондонском районе Бромли-боу.
В память о расследовании Сноу на Брод-стрит установили мемориальную колонку
В 1883-м немецкий ученый Роберт Кох открыл бактерию холерного вибриона, которая и вызывала заболевание. Через 20 лет версию Сноу наконец подтвердили: холера действительно передавалась через пищу и воду, а антисанитария повышала вероятность заболевания. Благодаря реформам систем водоснабжения и получению новых данных в наше время холера не представляет такой опасности, как другие инфекционные заболевания. К сожалению, Сноу не дожил до признания своей теории: великий врач скончался от инсульта 16 июня 1858 года, в начале того самого зловонного лета.
За 45 лет жизни Сноу показал, насколько важно выходить за рамки собственных стереотипов. Иррациональный страх перед смертью – одна из наиболее устойчивых установок человека, но иногда научный подход и логика оказываются сильнее предрассудков
Со времен великого дела о колонке на Брод-стрит мир изменился до неузнаваемости, но одно правило по-прежнему работает: мойте руки почаще.
Время работы Музея Естествознания
| Время работы | Последний вход | |
| Ежедневно | с 10.00 до 17.50 | 17.30 |
Музей работает ежедневно, кроме 24-25 декабря. Вход бесплатный, фотографировать разрешено везде.
Залы музея естествознания
В музее естественной истории множество залов, разделяемых по цвету, а также несколько входов.
Красная зона. Одна из лучших в музее.
Главный вход находится на Кромвель-роуд и ведет прямо в центральный холл, где вас встретит не что иное, как скелет гигантского диплодока.
Главный холл.
Именно отсюда большинство посетителей растекается по различным зонам, здесь же начинаются все экскурсии.
Всего в музее естествознания 4 различных зоны:
Красная зона
Красная зона дает представление о геологических особенностях земли. Здесь собрано множество экспонатов камней, различные вулканические и земные ископаемые, есть даже симулятор землетрясений.
- 1. Земной холл
- 2. Зал неизгладимых впечатлений
- 3. Земная лаборатория
- 4. Галерея: с самого начала времен
- 5. Сокровища земли
- 6. Зал беспокойных поверхностей
- 7. Вулканы и землетрясения
Жертвы вулкана.
Обсидиан.
Коллекция минералов.
Осколок метеорита
Как волны точат камень.
Весьма интересная книга.
Очень красивый кристалл соли.
Красивые минералы и камешки.
Зеленая зона
Зеленая зона предлагает исследовать экологию земли, встретить додо и познакомиться с различными представителями животного мира.
- 1. Зал исследований
- 2. Галерея экологии
- 3. Ископаемые морских рептилий
- 4. Зал птиц
- 5. Лучшие фотографии дикой природы за год
- 6. Галерея насекомых и членистоногих
- 7. Минералы и метеориты
- 8. Сокровища Кэдогана
- 9. Гигантская Секвойя
Гигантский двигающийся скорпион.
Птички на жердочке.
Ископаемые останки морской рептилии.
И еще один морской обитатель.
Черепашка-симпатяжка.
Вход в зал членистоногих.
Милая сколопендра… пока она за стеклом.
Эволюция бабочки.
Самый большой краб!
Оранжевая зона
Оранжевая зона принадлежит царству природы. Здесь расположен центр Дарвина и различные выставки растений.
- 1. Сад дикой природы (вход со двора).
- 2. Кокон (вход).
- 3. Дух зоологии.
- 4. Студия кино
Сад дикой природы.
Синяя зона
Синяя зона — самая интересная из всех. Здесь находится зад динозавров, чучело гигантского кита и представлено большое разнообразие различных животных.
- 1. Зал динозавров
- 2. Зале человеческой биологии
- 3. Зал млекопитающих
- 4. Зал временных выставок
- 5. Зал млекопитающих (синий кит)
- 6. Зал морских беспозвоночных
- 7. Рыбы, амфибии и рептилии
Скелет динозавра.
Этот зал самый посещаемый. И дети, и взрослые рвутся именно сюда, чтобы полюбоваться на скелеты динозавров, различные ископаемые и… настоящего тиранозавра!
Вот он, красавчик!
Во всей красе. Рычит, красуется и всячески показывает, какой он грозный.
Есть фигурки и поменьше. Они тоже двигаются, но не рычат.
Смотреть можно, а трогать — нельзя.
За стеклом в шкафах стоят различные миниатюрные фигурки динозавров. Похожие можно купить в магазинчике музея.
Маленькие зубастики.
Я бы такого дома завела.
И есть множество скелетов. Как целых, так и частично сохранившихся.
Скелет динозавра.
Осмотр можно начинать с любого зала, все зависит, в какой вход вы войдете. Лично я бы посоветовала входить через красную зону. Вход находится прямо рядом с музеем науки и там практически никогда нет очереди, чего не скажешь про главный вход.
Как добраться до Музея Естествознания?
- Музей находится на «площади трех музеев» рядом с Музеем Науки и Музеем Виктории и Альберта.
- Ближайшее метро: South Kensington
- На автобусе:
- № 14, 49, 70, 74, 345, 360, 414, 430 – остановка у станции South Kensington, время до музея – 5 минут.
- № 9, 10, 52, 452 и 70 – остановка напротив Royal Albert Hall, оттуда пушком – 5 минут.
Что было раньше — курица или яйцо?
Музей естествознания обязательно стоит посетить, он понравится как детям, так и взрослым, благодаря интересным экспозициям и обучающим интерактивным играм.
Лондон XIX века – город дерьма, вони и переполненных стоков
Так описал выход на улицу в столице Великобритании XIX века Ли Джексон, автор книг «Грязный старый Лондон: викторианская схватка с грязью» и «Лондонская пыль». При королеве Виктории один из самых грязных европейских городов страдал не только от лошадиных испражнений. Люди заинтересовались новым изобретением – туалетом со смывом. Поначалу они не обратили внимания на то, что вода, которую они спускают после отправления естественных нужд, утекает в сливные ямы или дождевые стоки под домом. Вырытые отверстия не были приспособлены под такое количество воды, и вонь от переполненных канав быстро поднималась в дома. Вспышки холеры и тифа объясняли модной, но бестолковой теорией миазмов, согласно которой болезнетворные инфекции переносились не через грязь и отходы, а по воздуху.
Людный и грязный Лондон XIX века
Городские власти не нашли лучшего способа справиться с избытком нечистот в сливах, чем сбрасывать отходы жителей в Темзу. Учитывая, что река использовалась в качестве источника питьевой воды, затея не привела ни к чему хорошему. Кроме экскрементов в мутно-зеленую воду скидывали сгнившие остатки туш и сливали отработанные после дубления кожи химикаты. Трупы утонувших пьяниц и проституток не особо интересовали полицию и часто оставались в Темзе, пока не разлагались — и привлекали бесчисленных паразитов. Испорченная еда, дохлые питомцы и мусор дополняли тошнотворный коктейль, который медленно двигался через Лондон.
Крупнейший город Европы не справлялся с отходами двух с половиной миллионов жителей. В 1858-м лето выдалось настолько жарким, что зловонные пары от Темзы мешали парламентам и судам. Палата общин в Вестминстере продолжила работу, лишь когда занавески в зале заседаний вымочили в перебивавшей вонь хлорной извести. Феномен вошел в историю как Великое зловоние. Аристократы бежали в пригороды, простолюдины задыхались от зноя и умирали от болезней, о которых даже не слышали. «Километры тесных колодцев и ям в домах, где жители задыхались, раскинулись во все стороны, – за год до катастрофы написал Чарльз Диккенс в романе «Крошка Доррит». – Через сердце города вместо прекрасной и свежей реки сочилась смертельная канализация».
Ученый Майкл Фарадей жалуется на состояние реки покровителю Темзы
Как пивовары избежали холеры посреди эпидемии
«Самая ужасная вспышка холеры в королевстве, возможно, случилась на Брод-стрит, Голден-сквер и прилегающих улицах, – написал Сноу. – Смертность в этом районе достигла высшего уровня по всей стране и могла быть более высокой, потому что большинство случаев заканчивались смертью через несколько часов». За пару суток окрестности Брод-стрит опустели – люди либо бежали из зараженных домов, либо погибали. Всего за 10 дней вспышки погибли примерно 600 человек. Для доктора трагедия была еще и возможностью проверить его теорию.
На протяжении предыдущих месяцев он проводил эксперимент: обходил всех жителей одного района и спрашивал, услугами какой водопроводной компании они пользуются. Идея Сноу заключалась в том, что нечистоты из Темзы попадали в дома через водопровод и распространяли холеру. В наше время эта идея кажется очевидной, но никто до Джона не исследовал возможные способы заражения так досконально и не учитывал столько факторов. Врач нашел район, который обслуживали две водопроводные компании. Одна из них, Lambeth Waterworks Company, набирала воду выше по течению Темзы и вдали от городской канализационной системы. Другая, Southwark and Vauxhall Waterworks Company, наоборот, использовала воду поближе, с возможной примесью сточных нечистот.
Сноу опросил местных, учитывая при этом достаток и профессиональную принадлежность, и узнал, что 38 из 44 смертей от холеры произошли в домах, где пользовались услугами Southwark and Vauxhall Waterworks Company. Доктор убедился в том, что болезнь распространяется через жидкость, и прибыл на Брод-стрит с уже готовым планом: он составил карту и отметил на ней летальные исходы. График показал, что почти все больные скончались в своих домах или рядом с ними. Кроме того, они жили недалеко от колонки с водой и регулярно ей пользовались.
Одна леди жила вдали от Брод-стрит и ежедневно посылала за водой именно из этой колонки, потому что ей нравился вкус. Она пила зараженную воду 31 августа и 1 сентября, а 2 сентября скончалась со всеми симптомами холеры. Хозяйка местной кофейной лавки призналась, что подавала воду из колонки вместе с обедом постоянно заходившим к ней механикам. Нет нужды уточнять, что случилось с бедными работягами. «Вода из колонки продавалась в разных лавчонках, – дополнил картину Сноу. – В нее добавляли чайную ложку шипучего порошка и называли шербетом. Она могла распространяться и другими неизвестными путями. Эту колонку использовали чаще, чем подобные ей, даже если сравнивать с другими густонаселенными районами Лондона».
Карта, на которой Сноу отметил все летальные исходы вспышки холеры на Брод-стрит
По версии доктора, в колонку либо напрямую поступала вода из зараженного участка Темзы, либо примешивались нечистоты из окрестных ватерклозетов. Два исключения подтвердили эту теорию: работный дом и пивоварня располагались в эпицентре эпидемии, но почти не пострадали от холеры, потому что не пользовались водой из колонки. Пивовары вообще не нуждались в воде на протяжении рабочего дня, потому что предусмотрительный начальник мистер Хаггинс разрешал им употреблять благословенный напиток собственного производства. Если же кто-то все же хотел освежиться обычной водой, то брал ее из отдельного колодца на территории пивоварни. То же относилось и к работному дому, жители которого имели собственную систему водоснабжения.
Музей естественной истории в Лондоне
Национальный музей естественной истории — это не просто пыльное кладбище костей динозавров, а целый научный институт, Храм природы, как его иногда называют.
Раньше я этого не знала и шла в музей без особого энтузиазма, но была приятно удивлена качеством и подачей экспонатов.
Кстати, у меня тогда был День Рождения и, пожалуй, именно благодаря Natural History Museum настроение у меня было поднято на целый день!
Вы уведите здесь по-настоящему увлекательный, красочный и оживлённый музей, наполненный детским смехом и удивлёнными возгласами взрослых.
Помимо 80 миллионов экспонатов музей хранит книги, научные работы, манускрипты и редкие художественные коллекции, к которым можно получить доступ в исследовательских целях. Это поразительное место, которое нужно посещать дружной семьёй.
Немного об истории музея и его архитектуре
До 1992 года музей Естественной истории назывался Британским музеем (Естественная История — B.M. (N.H.)), хотя отделился от него ещё в 1963 году.
Первые экспонаты прибыли из Британского музея в середине XVIII века: высушенные растения, скелеты животных и людей из коллекции сира Ханса Слоана.
Большая часть исчезла уже в начале XIX века — некоторые были проданы в Королевский хирургический колледж, прочие просто не смогли сохранить до нашего времени.
Чуть позднее к музею естественной истории присоединили Геологический музей. Перед зданием расположена модель активного вулкана (не самая впечатляющая и часто выходящая из строя), машина имитирующая землетрясение от Джеймса Гарднера и первая в мире компьютерная экспозиция Сокровища земли (Treasures of the Earth), где так же представлены коллекции минералов.
Позднее всех, в 2002 году, открылся центр Дарвина, где хранятся особо ценные коллекции, а так же располагаются офисы для научных работников и образовательные уголки для посетителей.
Как добраться до Natural History Museum
- Адрес:The Natural History Museum , Cromwell Road , London SW7 5BD .
- Ближайшая станция метро — South Kensington (жёлтая ветка/ Circle line).
- Расположение здания очень удобное, рядом находятся бесплатные для визита музеи Альберта и Виктории, а так же Музей Науки.
Самые любопытные экспонаты Музея Естествознания
Обидно пропустить экспонаты, про которые все говорят, поэтому ниже я привожу список жемчужин Музея естественных наук Лондона.
Diplodocus carnegii или просто Диппи
Символом Музея Естествознания является 32-метровый скелет диплодока. Он размещён в центральном зале, его довольно трудно не заметить. Это подарок шотландского американца Эндрю Карнеги от 1905 года.
Данный скелет стал символом музея, он упомянут даже в диснеевском мультфильме.
Модель синего кита
Поистине впечатляющая по своей величине модель: 25 метров в длину и 10 тонн весом. Сразу пытаешься представить себе его живьём, от чего невольно становиться страшновато. Долгое время ему просто не находилось места в музее, пока не был построен новый Китовый Зал (сейчас он называется Large Mammals Hall) в 1938 году.
Есть легенда, что во время сборки модели рабочие сделали дверцу в животе кита, чтобы по-быстрому отлучаться на перекур. Перед запечатыванием двери внутри кита оставили монеты и телефонные книжки, а может быть там и вовсе хранится временная капсула с различными посланиями.
Кальмар по имени Арчи
В центре Дарвина с 2004 года находится гигантский 8,62-метровый кальмар, нежно прозванный Арчи. В отличии от кита Арчи не искуственный макет. Он презервирован в формалиновом физрастворе и находится в подвальном помещении.
Обычно Арчи не выставляют на публику, поэтому нужно онлайн заказывать билеты на специальный тур под названием Behind-the-Scenes Spirit Collection Tour здесь. Билет стоит €12 (£10) для всех + бронирование €2.50 (£1.50) (для справки: helper, который может пройти бесплатно, это сопровождающий для человека с инвалидностью).
Кости кита, заблудившегося в Темзе
Это грустная история. В 2006 году один кит совершенно случайно забрёл в реку Темзу.
К сожалению, он не выжил, и его останки сначала сохранили для исследовательской работы, а уже позднее переместили кости в основной зал.
Динококлеа это ракушка огромной улитки, согласно одной теории срощенный туннель для червей или же копролит. Копролит это… окаменевшие фекалии древнего животного. Совершенно тошнотворное зрелище, но с 1921 года занимает гордое место в коллекции музея.
P.S. Детям лучше сказать, что это ракушка гигантской улитки.
